Четверг, 26 Февраль 2015 12:34

Они встретились в Пензе. Страсть и отречение - история французской жены русского декабриста

Автор  Студент
Оцените материал
(5 голосов)
Иван и Прасковья
  В Великой Летописи Любви имеется яркая и неповторимая страница о женах декабристов, которые вслед за своими восставшими против режима мужьями отправились в Сибирь на каторгу.
     Их было одиннадцать. Девять молодых аристократок, выросших в богатстве и роскоши, и две юные француженки, которые кроме любящего и преданного сердца не имели другого состояния. Они прожили с осужденными мужьями-декабристами весь 30-летний срок мучительной каторги и ссылки. Некоторых из них в Сибири настигла преждевременная смерть. Только пять отважных женщин вернулись на родину: Волконская, Нарышкина, Фонвизина, Розен и Анненкова.
 
   Скульптурная композиция З. Церетели
"Жены декабристов у врат судьбы"
   Вот о ней, француженке Полине Гебль, а в замужестве - Прасковье Анненковой, наш рассказ...
    Родилась Полина Гебль 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи, недалеко от Нанси в аристократической семье, которую революция лишила как социальных, так и материальных привилегий. Отец ее Жорж Гебль - монархист по убеждениям, в 1793 году был арестован, а через полгода выпущен с документом гласящим "Не достоин служить республике". Стоит ли говорить, что семья бедствовала. Правда, в 1802 году по протекции друзей Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию в чине полковника, что позволило семье несколько лет прожить в достатке. Но это продолжалось недолго, так как отец Полины вскоре погиб в Испании. В ту пору ей было девять лет.
 
   В ее "Воспоминаниях", касающихся этого периода, есть интересная запись. Однажды, вскоре после гибели отца, близ Нанси она увидела Наполеона, который собирался сесть в карету, Полина решительно подошла к императору и, назвав себя, сказала, что осталась сиротой и просила его о помощи. Кто знает, прошение ли матери Полины, оставшейся после гибели мужа без средств, с двумя детьми на руках, или это прямое обращение к императору решило судьбу семьи, но они получили единовременное пособие (довольно крупную сумму), а затем и пенсию. На эти деньги их семья жила до тех пор, пока к власти во Франции не вернулись Бурбоны. Выплата пенсии была прекращена, и они опять остались без средств. Полине и ее сестре пришлось зарабатывать на жизнь рукоделием. Когда же ей исполнилось семнадцать лет, она поступила продавщицей в модный дом в Париже. В 1823 году Полина приняла предложение торгового дома "Дюманси" и поехала работать в Россию.
   Летом 1825 года в Пензе традиционно проводилась большая ярмарка. Не обошлось здесь и без московского магазина торгового дома "Дюманси" - Полина Гебль привезла много модных товаров.
   Сюда же, на летнее торжище в Пензе, в качестве ремонтера - закупщика лошадей для полка, приехал из Петербурга поручик кавалергардского полка Иван Александрович Анненков, двадцатисемилетний щеголь- красавец, известный в полку ловелас. Помимо лошадей, разглядел он на пензенской ярмарке милейшую француженку - Поли, поговорил с девушкой на родном ее языке и... влюбился на все сто.
   После закрытия ярмарки влюбленные не хотели расставаться. Иван уговорил Полину поехать в село Скачки (ныне п. Скачки Мокшанского р-на), в имение его матери.
   Сумасшедший водоворот захватил влюбленных, они как бы ушли в другое измерение, в другой мир, где были только они вдвоем. Вместо привычных своих занятий, молодые люди пустились странствовать по родовым имениям богатого кавалергарда - в поместья Симбирской и Нижегородской губерний. Те несколько месяцев лета 1825 года покажутся потом им самой сладкой сказкой их жизни.
   Иван Александрович предложил Полине стать его женой. Она отказалась, боясь навлечь на любимого гнев матери Ивана. У девушки были свои представления о воле родителей, к тому же она не хотела быть причиной раздора сына и матери.
   В ноябре они вернулись в Москву, пылкие любовники, родительской волей не допущенные до венца. Но это был не конец их увлечения, и не разлука. Это была торжественная прелюдия к немыслимо трагическому и возвышенному их роману, в который бы никто никогда не поверил бы, если б он не случился наяву.
  Уже через месяц, 14 декабря, Иван Анненков вместе с товарищами по «Северному обществу» был на Сенатской площади. Незадолго до восстания Анненков рассказал Полине, что предстоят события, за участие в которых он может быть сослан в Сибирь. Встревоженная Полина поклялась ему, что последует за ним всюду. 
   Восстание на Сенатской площади в Петербурге. 1825 год
   Сразу после подавления восстания начались аресты. 19 декабря Анненков был заключен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. Он был осужден по второму разряду и приговорен к 20 годам каторжных работ.
   Полина в это время была в Москве. Она узнала о событиях в Петербурге, но не могла быть рядом с мужем - она была беременна.
   После рождения дочери Полина отправляется в Петербург искать Анненкова. Она узнает, что он в Петропавловской крепости. Ей удается, заплатив унтер-офицеру 200 рублей, передать ему записку и получить ответ, в котором он пишет: «Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже иголки, чтобы положить конец страданиям». В ответ Полина передает ему медальон с запиской: «Я поеду с тобой в Сибирь». Но видя, в каком он отчаянном состоянии, она решает устроить ему побег. Полина возвращается в Москву, чтобы упросить мать Ивана Александровича помочь ей в этом. Она уже разработала план побега и почти обо всем договорилась, нужны только деньги. Она умоляет Анну Ивановну спасти единственного сына. Мать Анненкова отказывает ей: «Мой сын - беглец, сударыня!? Я никогда не соглашусь на это, он честно покорится своей судьбе».
   Не найдя поддержки, Полина возвращается в Петербург и там узнает, что, не имея от нее известий, решив, что она его покинула, Анненков пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти. Она решается на отчаянный поступок. Поздно ночью, с трудом сговорившись с лодочником, она переправляется через ледяное крошево Невы в Петропавловскую крепость. Вся мокрая, с окровавленными руками (ей пришлось спускаться в лодку по обледеневшей веревке) она умоляет дежурного офицера позволить ей увидеться с Анненковым. Это было настоящее сумасшествие. Свидания с узниками разрешал только сам император и только родным и женам. Но Полина подкупает офицера, и он выводит Ивана Александровича из камеры. У них всего несколько минут. Полина снимает с пальца кольцо, сделанное из двух тоненьких колечек, разделяет их, - одно отдает Ивану, а второе обещает привезти в Сибирь.
   В ночь с 9 на 10 декабря Анненков был отправлен в читинский острог. Полине солдат передает записку от него: «Соединиться или умереть».
Уже на следующий день Полина предпринимает все для того, чтобы ей разрешили отправиться в Сибирь. Она пишет прошение на имя императора:
   «Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего Величества и просить, как милости разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. Мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви. Соблаговолите, государь, милостиво дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться Вашим законам».
   В мае 1827 года, узнав, что император будет на маневрах у города Вязьмы, Полина едет туда и, прорвавшись к императору, падает перед ним на колени.
Николай I в удивлении спрашивает:
 
- Что вам угодно?
- Государь, - обращается Полина на своем родном языке. - Я не говорю по-русски. Я хочу милостивого разрешения следовать в ссылку за государственным преступником Анненковым.
- Кто вы? Его жена?
- Нет. Но я мать его ребенка.
- Это не ваша родина, сударыня! Вы будете там глубоко несчастны.
- Я знаю, государь. Но я готова на все!
 
   Ее прошение было принято. Николай I, тронутый такой преданностью осужденному, разрешил женщине ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на дорогу, однако ребенка брать с собой государь запретил.
  В декабре, простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны Анненковой, Полина отправилась вслед за своим любимым. Мать Анненкова щедро позаботилась о ней, снабдив в дорогу всем необходимым, в том числе и крупной суммой денег.
Полина неслась по бескрайним заснеженным просторам день и ночь. Когда ямщики отказывались ехать ночью, она произносило магическое «на водку», одно из немногих слов, которое она выучилась говорить по-русски, и это всегда помогало.
   «Когда губернатор Иркутска Цейдлер прочел мою подорожную, то не хотел верить, чтобы я, женщина, могла проехать от Москвы до Иркутска в восемнадцать дней, и когда я явилась к нему на другой день моего приезда в 12 часов, он спросил меня - не ошиблись ли в Москве числом на подорожной, так как я приехала даже скорее, чем ездят обыкновенно фельдъегеря», (из «Воспоминаний» П.А.).
 
   В Иркутске Цейдлер задержал ее на некоторое время, уговаривая вернуться, как раньше уговаривал Трубецкую и Волконскую. Но Полина была непреклонна и в конце февраля получила разрешение следовать дальше.
   «Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа, так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои вещи, то они ничего не нашли». (Из «Воспоминаний» П.А.)
   Проезжая через Сибирь, Полина была приятно удивлена тем радушием и гостеприимством, которое встречала везде. Ее поражало богатство и обилие, с которым живет народ: «Везде нас принимали, как будто мы проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично и, когда я спрашивала, сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: «Только Богу на свечку пожалуйте».
   В Читу она спешила приехать к 5 марта - дню рождения Ивана Александровича. На последней станции она даже принарядилась, но Муравьева разочаровала ее, сказав, что заключенных увидеть не так то легко.
   Осужденных декабристов содержали в Читинском остроге. Прибыв в Читу, Полина поселилась в одном доме с женами декабристов Е. Нарышкиной и А. Муравьевой.
 
Вот как Полина описывает свое первое свидание с суженым:
«Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились: Я бросилась на колени и целовала его оковы».
  Приезд Полины был истинным подарком судьбы для Анненкова. "Без нее он бы совершенно погиб", - писал декабрист И.Д. Якушкин.
  4 апреля 1828 года состоялось их венчание. "Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, - вспоминал Н.В. Басаргин. - На время венчания с Анненкова сняли железо и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму".
 
  Полина, дважды отказавшаяся венчаться с самым завидным женихом Москвы, стала женой ссыльнокаторжного и была счастлива. Она вышла замуж за обожаемого ею человека и с гордостью носила имя Прасковья Егоровна Анненкова, которое приняла в православии.
  С приездом Полины жизнь Анненкова изменилась, она окружила его заботой и вниманием, ее любовь давала ему силы переносить все тяготы каторжной жизни. Свидания их были редки, но он знал, что его Полина здесь, рядом и теперь уже навсегда.
  Полина, живая, подвижная, привычная к труду, хлопотала по хозяйству с утра до вечера, сама готовила, не доверяя кухаркам, завела огород, что значительно улучшило питание заключенных, и все это - не теряя врожденного изящества и веселья. Она помогала всем, чем только могла, учила жен декабристов готовить и вести хозяйство. Часто по вечерам ее новые подруги приходили к ней в гости, чтобы полакомиться и просто отдохнуть душой. Полина заражала всех своим весельем и оптимизмом, рядом с ней было легко и уютно. Вот что она пишет в своих "Воспоминаниях" о времени, проведенном ими в Чите - самом тяжелом периоде ссылки.
   "Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Все было общее - печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое».
  16 марта 1829 года у Анненковых родилась дочь, которую назвали в честь бабушки Анной.
В 1830 году Анненкова перевели в Петровский завод. Здесь свидания разрешались чаще. Прасковья Егоровна приобрела небольшой домик, обзавелась хозяйством - купила скот. В 1831 году она родила сына Владимира. (Всего Прасковья Егоровна рожала 18 раз, четверо детей выжили).
   Далее Анненкова переводили в село Вельское Иркутской губернии, затем в Туринск. Полина с детьми повсюду следовала за мужем. Все эти многочисленные переезды были сопряжены с большими материальными трудностями, - на новом месте нужно было как-то обустраиваться. Семья же Анненковых, в отличие от других семей декабристов, которым щедро помогали родственники, жила практически только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей, которые были при Иване Александровиче во время его ареста и, естественно, были конфискованы. Но милостью государя Николая Павловича деньги эти были отданы Полине Гебль, к которой император проникся симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее выражение: «Та, что не усомнилась в моем сердце».
   С 1839 года, по ходатайству матери, Анненкову было разрешено поступить на гражданскую службу. Это несколько облегчило материальное положение многодетной семьи. Летом 1841 года Анненковым было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили пятнадцать лет до амнистии 1856 года.
   В 1850 году через Тобольск проходили осужденные на каторгу петрашевцы. Среди них был молодой Федор Достоевский. Узнав о прибытии осужденных, жены декабристов добились свидания с ними. Добрые женщины снабдили их пищей и одеждой, как могли, ободрили несчастных. Достоевский следовал в Омский острог. От Прасковьи Егоровны он получил адрес ее дочери Ольги Ивановны, живущей в Омске, и уверение, что там ему будет оказана необходимая помощь. После отбытия каторжных работ в Омске Достоевский около месяца жил у Ольги Ива-новны Анненковой. 18 октября 1855 года он пишет Прасковье Егоровне:
   "Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь Вы и все превосходное семейство Ваше брали во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие".
   После амнистии Анненковы перебрались в Нижний Новгород, куда приехали в июне 1857 года. Местожительством супружеская чета выбрала двухэтажный особняк на улице Большая Печерская, 16 (в мае 1994 г. на доме установлена мемориальная доска).
 
   Дом Анненковых  в Нижнем Новгороде
   Иван Александрович, полный страстного желания наверстать упущенное, становится надежным помощником нижегородского губернатора, также бывшего декабриста А.Н. Муравьева. Анненков входит в комитет по улучшению быта помещичьих крестьян, трудится во вновь организованном земстве, избирается в почетные мировые судьи.
    В Нижнем Новгороде у Анненковых состоялась неожиданная встреча с Александром Дюма, который написал роман "Учитель фехтования" на материале их трудной судьбы.
О романтической истории кавалергарда-декабриста Ивана Анненкова и француженки-модистки Полины Гебль Дюма узнал от своего доброго знакомого Огюстена Гризье, известного во Франции мастера фехтоваль-ного искусства. В 20-х годах Гризье жил в Петербурге, давая уроки фехтования знатным русским дворянам. В том числе будущим декабристам И.А. Анненкову, Н.С. Муравьеву, С.П. Трубецкому и другим. С некоторыми его связывали дружеские отношения. Особенно близкие - с Анненковым и его возлюбленной. После событий на Сенатской площади и последовавших за ними арестов Огюстен Гризье помогал своей мужественной соотечественнице, решившей отправиться за Анненковым в Сибирь. Вернувшись в Париж, Гризье по просьбе Дюма передал ему рукопись своих записок «Полтора года в Санкт-Петербурге». Используя их, Дюма написал роман.
   Губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее предупредив, что его ждет сюрприз.
  «Не успел я занять место, - писал А. Дюма в своей книге «Путевые впечатления. В России», - как дверь отворилась, и лакей доложил: «Граф и графиня Анненковы». Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. «Александр Дюма, - обратился губернатор Муравьев к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: «Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа «Учитель фехтования». У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов».
   Памятник Анненковым в Нижнем Новгороде
   В Нижнем Новгороде Анненковы прожили душа в душу еще почти двадцать лет. Иван Александрович служил чиновником по особым поручениям при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве, избирался в мировые судьи. Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем.
   Прасковья Егоровна тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища; по просьбе издателя «Русской старины» М.И. Семевского писала воспоминания, вернее, так и не освоив письменного русского, диктовала их своей старшей дочери Ольге. Ее воспоминания были опубликованы впервые в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.
   Но главным в ее жизни всегда оставался Анненков. С годами его характер портился, он становился раздражительным, а Прасковья Егоровна, постаревшая, располневшая, все так же снисходительно относилась к нему, веселостью и мягкостью смиряя его тяжелый нрав. До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребенком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа.
   Умерла Прасковья Егоровна утром 4 сентября 1876 года. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. «После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал черной меланхолией», - вспоминает внучка Анненковых М.В. Брызгалова. Скончался он через год и четыре месяца после ее смерти, 27 января 1878 года, и был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.
    В 1975 году на экраны вышел фильм Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья», в основу сюжетной лини положены судьбы декабристов и их жен. 
  Такие тайны хранят страницы истории Пензенского края. В городских библиотеках можно найти множество другой, не менее интересной и захватывающей информации о женских судьбах, которые удивили весь мир. 
 
Интересно почитать:
 
Золотая летопись Пензенского края: Книга для полезного чтения / Авт.-сост. Корниенко С. П.  – Мн.: Минская фабрика цветной печати, 2007.
   
   
 
Прочитано 2817 раз Последнее изменение Вторник, 03 Март 2015 12:23

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить