МЫС НОРДКАМП
Сюда не летают самолеты, не мчатся поезда и автомобили — добраться к Нордкапу можно только морем.
Знаменитый мыс является самой северной точкой самой северной страны в континентальной Европе — Норвегии. Ближайший к нему порт — маленький рыбацкий городок Хаммерфест. Его обычно считают самым северным городом на земном шаре. И хотя это звание оспаривают у Хаммерфеста наши заполярные Хатанга и Тикси и гренландский Гуле, но, строго говоря, все они, пожалуй, поселки. А норвежский порт наделен всеми чертами города: прямые чистые улицы с электрическим оснащением, большой рыбозавод, бетонные причалы, многоэтажные дома...
Так что стоит, видимо, оставить пальму первенства за Хаммерфестом, тем более что именно отсюда начинается путь к Нордкапу.
Теплоход, выйдя из порта, берет курс на норд-ост, осторожно нащупывая фарватер среди хаоса скалистых островков. Позади остается суета моторных лодок и рыболовных сейнеров в бухте Хаммерфеста, запах смолы и рыбы, характерный для всех норвежских портов, и, наконец, судно выходит в открытое море.
Северо-Атлантическое течение — одна из ветвей Гольфстрима — приносит к скандинавским берегам теплые воды южных морей, поэтому Норвежское море не замерзает даже в самые суровые зимы. Но встреча нагретых струй этого течения с холодным дыханием Заполярья оборачивается туманами и дождями, так что обычно Нордкап укутан серой пеленой: ясные, солнечные деньки случаются здесь нечасто.
Название Нордкап переводится, как «Северный мыс». Если быть точным, то формально самым северным на континенте следует считать не его, а расположенный по соседству мыс Нордкин. Нордкап же лежит на острове, отделенном от европейского берега узким проливом. Но невыразительный облик Нордкина, почти не выделяющегося среди других мысов одноименного полуострова, не привлекает к нему внимания туристов.
Нордкап же гораздо эффектнее и величественнее и к тому же дальше выдвинут к северу, так что традиционно именно его всегда считали и считают северным окончанием нашей части света.
Мыс этот находится на краю пустынного островка Магерё. Внушительной трехсотметровой громадой поднимается он над морскими вол нами, выступая вперед, словно нос огромного корабля. Над ним все лето (если нет тумана) сияет незаходящее полярное солнце и кружатся стаи птиц — обитателей расположенного рядом птичьего базара. Гигантская гранитная скала разбита трещинами на три выступа: средний, самый большой, и есть Нордкап.
С трудом войдя в маленькую бухту, теплоход швартуется у скалистого берега. Подъем отсюда к мысу раньше занимал несколько часов и требовал определенной смелости. Теперь вместо узкой тропинки наверх ведет удобная лестница, так что прибывшие сюда путешественники взбираются на вершину скалы без особых сложностей.
Верхняя часть Нордкапа совершенно плоская, как стол. Она покрыта каменистой тундрой с небольшими озерами и пятнами снежников. Быстрые ручьи мчатся от них к краю скалы и срываются вниз пенистыми каскадами. Окаймленная серо-зеленым ковром мхов и лишайников до рожка ведет на север — туда, куда указывает белая стрела на столбе, вбитом у края обрыва.
С маленькой смотровой площадки, огороженной перилами, открывается потрясающий вид. С трех сторон — с запада, севера и востока.
Нордкап окружают безбрежные просторы Северного Ледовитого океана. Шумят и пенятся волны у подножья утеса, жутковато и как-то неуютно заглядывать туда, вниз, с трехсотметрового обрыва. Белые гребни волн бегут по темно-синей поверхности воды, разбиваются о скалы и дают о себе знать раскатистым угрюмым гулом.
В разгар полярного дня вид с вершины Нордкапа прекрасен в любую погоду. Даже когда сгущаются низкие тучи и моросит мелкий серенький дождик, Северный мыс высится над бушующим морем во всем своем мрачном великолепии, словно могучая средневековая крепость, отражающая приступ за приступом набеги штурмующих волн.
Голую каменистую равнину, простирающуюся далеко на юг, оживляют только россыпи серых каменных глыб и прижавшиеся к земле крохотные корявые березовые рощицы. Где-то там, в тундрах самой северной норвежской провинции Финнмаркен, кочуют со своими оленьими стадами аборигены здешних мест — молчаливые саами. Свои крытые шкурами чумы они ставят сегодня здесь, а завтра — на новом месте, там, где достаточно оленьего лишайника — ягеля, чтобы прокормить небольшое стадо. Верный друг кочевника — лайка — помогает уберечь оленей от волков.
А над скалами Нордкапа стоит неумолчный гам и шум сотен тысяч крыльев. На узких уступах крутых прибрежных скал суетятся мириады белых, серых и черных комочков. Чайки, кайры, гаги и прочие пернатые обитатели побережья выводят здесь птенцов, ссорятся, дерутся, время от времени взлетая над морем и камнем падая к волнам за очередной рыбешкой. Отчаянные смельчаки забираются на скользкие скалы за добычей: птичьими яйцами и теплым пухом, выстилающим гнезда. Немного, пожалуй, найдется на земле занятий более рискованных, чем это полярное «скалолазание».
Когда же наступает время бросить последний взгляд на расстилающуюся внизу суровую водную ширь и спускаться в бухту, где ждет теплоход, многие, наверное, со вздохом подумают о том, что летний Нордкап прекрасен, но все же в тысячу раз великолепней его облик в разгар полярной ночи, когда над могучей громадой мрачного мыса полыхают нескончаемые сполохи северного сияния. Это самый северный мыс Европы. Прекрасный, холодный, как герои скандинавского эпоса и северных былин. О чудесных красотах севера я узнал, прочитав в библиотеке энциклопедию Вагнера Вертиля «100 великих чудес природы».
Вместе с автором издания читатели совершат путешествие по всем семи частям света и четырем океанам Земли, побывают в сказочной новозеландской Стране Фьордов и на мысе Нордкап, у водопада Игуасу и в кратере Нгоронгоро, в тропическом раю Мальдивских островов и подводных чащах Большого Барьерного рифа…
И уж если мы побывали на самом северном европейском мысе, то не лишним будет заглянуть на юг, например, в Грецию.
МЕТЕОРА
В самом сердце древней Эллады, примерно в 80 километрах к западу от горы Олимп, располагается необычный уголок Балканского полуострова, в равной степени могущий называться как чудом природы, так и шедевром рук человеческих. Обычно, говоря об этом районе, употребляют выражение «скальные образования Метеоры». На самом деле они представляют собой настоящие горные массивы с отвесными стенами, настолько высокие и обширные, что язык не поворачивается именовать их скалами или даже каменными столбами. Судите сами: высота их превышает 300 метров, а иные поднимаются и на 550 метров!
Расположенные в долине реки Пиней, у подножья невысокого хребта Пинд, 24 гигантские плосковершинные скалы (или все-таки горы) сформировались в результате выветривания пластов песчаников и конгломератов, слагавших бывшее дно палеогенового моря. За 60 миллионов лет, прошедших с тех пор, процессы эрозии раздробили, измельчили и унесли прочь большую часть морских осадков, но некоторые, особенно крепко сцементированные участки обломочных пород не поддались разрушению и сохранились в виде огромных скальных массивов.
Подобные каменные образования редко возникают в таких прочных пластах. Обычно скалы-останцы, как их называют геологи, состоят из вулканических туфов или других менее стойких осадочных пород. Порой причудливые вертикальные скалы возникают в местах, где вода растворяет известняковые массивы. Но природные обелиски из крепчайших песчаников известны, кроме Метеоры, пожалуй, только в «Долине Монументов» в американском штате Аризона.
Надо сказать, что эти два сходных по происхождению ландшафта вызывают совершенно разные чувства. Суровый облик безжизненных физонских каменных столбов, высящихся среди голой, бесприютной пустыни, навевает мысли о злых духах или колдунах, воздвигавших эти чудовищные громады.
А причудливые, мягко закругленные силуэты скал Метеоры, поднимающиеся над живописной рекой в зеленой приветливой долине, рождают скорее молитвенное чувство, желание выразить свой восторг перш, могуществом Творца, создавшего этот необыкновенный и чарующий пейзаж.
И люди с давних пор поклонялись необычным скалам и приносили Иен, жертвы богам. Так было и в каменном веке, и в эпоху величия Афин, и во времена Римской империи. А с IX века нашей эры христиан. кие монахи-аскеты в поисках мест для уединенных размышлений (пит строить себе скромные кельи на плоских вершинах скал Метеоры.
Труднодоступность вершин избавляла монахов от докучных посетителей, да и само расположение скитов на верхушках гор как бы приближало их обитателей к Богу. (Ведь даже само греческое название Метеора переводится как «на небесах».)
Между тем, спустившись от склонов Парнаса в долину Пинея, можно, сделав небольшой крюк, за два-три часа добраться вверх по реке до удивительного уголка
Фессалии, где в зеленых предгорьях Пинда поднимаются над цветущими садами трехсотметровые каменные истуканы, на макушках которых приютились крохотные монашеские обители и скиты.
А взойдя по выдолбленным в скале ступеням и переходам на вершину к одному из пяти монастырей, переживших шестивековые бури истории, путешественник сможет оценить по достоинству как трудолюбие и бесстрашие древних христиан, построивших здесь храмы и кельи, так и прихотливую фантазию природы, изваявшей из твердого камня уникальные башни-скалы на зеленой межгорной равнине.
Вот такое необычное путешествие мы совершили по Европе, не выходя из стен читального зала библиотеки.
Я желаю вам приятного, познавательного досуга. Читайте хорошие книги и находите время для путешествий, природа приготовила нам огромную пеструю мозаику чудесных мест, восхищаться которой можно просто бесконечно.
Б. Б. Вагнер. Сто великих чудес природы. Москва. «ВЕЧЕ». 2005 г.
Источник изображений: secretworlds.ru, www.liveinternet.ru, ostriv.in.ua, www.mirkrasiv.ru, ru.wikipedia.org, www.tripconnector.it, diario.latercera.com, zyalt.livejournal.com