Вот что значит родиться в сомнительном местечке! Поскольку отцом Соньки был мелкий ростовщик, в его лавочке всегда крутились темные личности: сбытчики краденого, фальшивомонетчики, воры и грабители. Здесь, в варшавском предместье, говорили на всех известных в Европе диалектах. Известно, что сама Соня Блювштейн знала 17 языков.
Умная, хваткая малышка научилась всему. По части карманных краж быстро оставила позади всех своих учителей. Потом соблазнила веселого парня Щуку и стала зваться Шейндля-Сура Лейбова Соломониак-Блювштейн-Розенбад. А прославится она под именем «Сонька Золотая Ручка»...
Родив дочку и оставив ее мужу взамен пятисот рублей, прихваченных у него из кармана, Сонька устремилась на простор. Ее бешеная энергия, неуемное воображение и жажда шикарной жизни требовали немедленного воплощения.
Но «первая гастроль» едва не окончилась плачевно. Почти добравшись до Москвы, где-то возле Клина Сонька подсела в купе к красавцу юнкеру. В новенькой форме, только что выпущенный из училища Миша Горожанский был в восторге от попутчицы: как она слушала его, как любовалась щегольской кокардой! Но взгляд Соньки был на самом деле направлен на чемоданчик, стоявший рядом с милым хвастунишкой.
Когда молодые люди подъехали к следующей станции, юнкер был уже влюблен. Все для прекрасной дамы! — на остановке он бросился по ее просьбе за лимонадом. Сонька не рассчитала: Миша прыгнул в отходящий поезд как раз в тот момент, когда мадам Блювштейн намеревалась его покинуть — с юнкерским чемоданчиком в руках, конечно. В участке Сонька разыграла такую сцену, что сам Станиславский не посмел бы крикнуть свое знаменитое «Не верю!». Рыдая и божась, она повествовала, как по ошибке, по какому-то затмению схватилась за чужую совершенно ненужную ей вещь.
Видавший виды пристав обескуражено тер затылок. Красавец юнкер уже чувствовал нечто вроде угрызений совести: похоже было, что попутчица, поклявшись умереть от позора на этом самом месте, приведет приговор в исполнение. В результате Сонька не только была отпущена на все четыре стороны, но еще и оставила в участке заявление от Симы Рубинштейн о пропаже у нее трехсот рублей...
Почти тридцатилетние «гастроли» по России и Европе принесли бы Соньке настоящее богатство, не будь она несусветной мотовкой. Деньги у нее текли между пальцев: на бриллианты, кутеж, любовников, шикарные номера в отелях пышные свадьбы — она обожала «выходить замуж». Уворованное или добытое аферой золото интересовало ее прежде всего как свидетельство жизненного успеха и самоутверждения: мелкая воровка в кратчайшие сроки превратилась в гения аферы, изобретавшего один за другим все новые трюки.
В криминальных летописях прошлого остался коронный и неповторимый Сонькин номер под названием «Гуттен морген».
...Безукоризненно одетая дама появлялась в лучших отелях. Для начала хорошенько изучала расположение комнат, входы и выходы, а под утро, надев поверх туфель мягкие войлочные тапочки, она, для которой ненадежные гостиничные замки были сущей ерундой, проникала в чужой номер и забирала все самое ценное. Фокус же был в том, что если случайно постоялец просыпался, то Сонька в роли подгулявшей красавицы, не замечая постороннего, начинала раздеваться, будто случайно спутала свою комнату. Дело, безопасное для Соньки, кончалось, разумеется, взаимным недоумением и расшаркиванием.
Мало-помалу слух о чрезвычайно изобретательной аферистке, потрошившей бумажники «богатеньких», прошел по всей Руси великой. И не только по ней. Европейский сыск хватился за голову, но преуспел немного. Однажды в Лейпциге Соньку выследили, и Германия гордо передала ее под крышу родного российского посольства, откуда она тут же благополучно исчезла. Международная полиция стонала от похождений «дьявола в юбке». Но обыватель, как это обычно бывает, если дело только не связано с убийством, с нескрываемым интересом читал пространные криминальные отчеты, где героиней фигурировала Сонька. Теперь трудно казать, были ли правдой или только легендой те благородные поступки, которые ей приписывала молва. Мол, однажды, в очередном «гутен моргене» Сонька увидела спящего молодого человека с измученным лицом, рядом с которым лежало недописанное письмо к матери. Несчастный извещал, что растратил казенные деньги и вынужден кровью смыть свой позор. И Сонька-де положила пятьсот рублей под лежавший рядом револьвер... ...Однажды Сонька узнала из газет, что обворовала несчастную вдовицу, ненадежно спрятавшую в сумочку единовременное пособие, полученное по смерти кормильца, тут же описывалось отчаянное положение двух маленьких дочерей скончавшегося мелкого чиновника. На Соньку, впопыхах между аферами родившую еще одну дочку и оставившую ее где-то «в людях», накатили сентиментальные воспоминания. Она расчувствовалась и отправила на адрес редакции не только украденную сумму, но и извинения вкупе «с поклоном вашим бедным сироткам».
И все-таки Сонька мало походила на Робина Гуда. Жертвой «демонической красавицы, глаза которой очаровывают и гипнотизируют» — так писали о ней — стал человек вовсе не богатый, и нечаянная встреча с Сонькой стоила ему жизни.
...Выйдя в отставку, учитель гимназии из Саратова господин Динкевич решил вернуться на жительство в родную Москву. За двадцатипятилетнюю службу он скопил сто двадцать пять тысяч рублей и мечтал в пределах этой суммы обзавестись в первопрестольной собственным жильем. Злая судьба столкнула его с Сонькой. Они оказались за одним столиком в кондитерской, куда экс-учитель зашел себя побаловать. Изящная дама, от которой веяло роскошью и изыском, оказалась милой собеседницей. Давно не видавший женщин такого высокого разбора, доверчивый провинциал взахлеб рассказывал ей о цели приезда в Москву. А дама, представившаяся графиней Тимрот, буквально сразила его:
— Считайте, что вам исключительно повезло. Мы с мужем продаем дом. Я ищу надежного покупателя, приходится торопиться. Граф получил назначение в Париж послом Его Величества... Ваши капиталы, конечно, не велики, но деньги нас, сами понимаете, не очень интересуют. Так не хотите ли взглянуть?
Динкевич сел с «графиней» в элегантный экипаж, и вышколенный кучер с ветерком помчал его в сторону мечты. То, что он увидел, повергло буквально в шок: роскошный особняк с мебелью, картинами, бронзой да еще и с садом в придачу! А когда «графиня» предложила учителю детально осмотреть все это великолепие, дворецкий в пудреном парике подал ей на серебряном подносе телеграмму. «Ах, моя близорукость! Не сочтите за труд прочесть», — обратилась «графиня» к Динкевичу. В телеграмме граф-муж настоятельно просил супругу побыстрее разделаться с домом и прибыть к нему в Париж.
«Ну к чему такая спешка», — закатывала глаза «супруга посла». Сам же Динкевич не хотел медлить ни минуты. Он бросился в гостиницу за деньгами, вернулся в свой будущий замок, и вдвоем с «графиней» они поехали совершать купчую.
Хозяин нотариальной конторы встретил посетительницу с глубоким поклоном. «Чем могу служить, ваше превосходительство Софья Ивановна?» Оставив всю сумму до копейки и расцеловав ручки своей благодетельницы, Динкевич с надлежащими бумагами в кармане побежал перевозить в особняк ошалевшее от счастья семейство.
Итак, спектакль был сыгран на славу. Кроме главной героини, чье имя читателю уже известно, в нем участвовали Сонькины мужья, которых она сумела сколотить в очень профессиональный коллектив, помогавший ей во многих предприятиях. Роль нотариуса в мигом исчезнувшей конторе исполнял незабвенный Щука, давно простивший побег неверной жене — за ее прочие доблести.
...А спустя две недели к Динкевичу нагрянули, открыв двери собственными ключами, два загорелых господина — архитекторы. Они вежливо отрекомендовались как хозяева особняка, сдавшие его некой очаровательной госпоже N. на время своего пребывания в Италии...
В тот же вечер Динкевич повесился в дешевой гостинице.
Лишь через два года полиции удалось арестовать «действующих лиц и исполнителей» этой истории. Кучер, «пудреный парик», хозяин «нотариальной конторы» — все получили, учитывая тяжелые последствия от «спектакля», по нескольку лет каторги. Все, кроме «очаровательной госпожи N». Сонька снова выкрутилась самым невероятным образом.
Стражам закона было отчего опустить руки: афериста ловили и судили неоднократно, а она всякий раз призывала на помощь деньги, давая взятки и приглашая самых дорогих адвокатов, или хладнокровно и дельно, зная лазейки в законах, защищала себя сама. Ей всегда удавалось навести тень на плетень, не признавая обвинения и уличая суд в нехватке вещественных доказательств и свидетельств. Один из судейских чиновников признался, что Сонька способна «заткнуть за пояс добрую сотню мужчин».
Но «масса» совершенного Сонькой приближалась к критической. Изображения «примадонны криминального мира» анфас и в профиль были знакомы не хуже фотографий звезд театра и кафешантанов. Круг сужался. Не спасало даже то, что Сонька была асом по части грима, имея в своих арсеналах брови «разного покроя» и седые букли, наловчившись менять свое лицо до полной неузнаваемости.
1880 г. стал роковым для поистине звездной карьеры аферистки. Ведь даже самые прожженные из них не могут не угодить в капкан под названием «страсть». В Одессе, воем любимом — что не требует разъяснений — городе тридцатилетняя Сонька влюбилась в шулера и налетчика по прозвищу Кочубчик. За «любезное» внимание двадцатилетнего парня ей приходилось ссужать его большими суммами. Сонька заметалась, шла на неоправданный риск, «следила». В результате очередной махинации Кочубчик все свалил на свою сожительницу. На этот раз Сонька не выкрутилась. Ее сослали «на поселение в отдаленнейшие места Сибири».
Но и в Сибири привыкшая к теплу и роскоши Сонька не верила, что счастливая звезда изменила ей. Она влюбляла в себя стражников, и те помогали ей вырваться на волю. Но теперь каждый побег в силу каких-то случайных обстоятельств, которые раньше всегда играли ей на руку, заканчивался неудачей. После каждого нового ареста Соньку отправляли все дальше и дальше. Так она оказалась на Сахалине, и с острова задумала бежать вполне «семейственно» — паре с новым обожателем, рецидивистом Блохой.
Дело, однако, оказалось не бескровное. Блоха убил конвойного, Сонька переоделась в его одежду. Она придумала, что будет якобы конвоировать осужденного. Этот спектакль не удался. Ей назначили наказание плетьми, но ввиду беременности отменили. Сонька родила мертвого ребенка и начала разрабатывать план нового побега. На сей раз ее, голую, секли под улюлюканье арестантов-мужчин. Два года она провела в одиночной камере с кандалами на руках. Сюда допускали паломников на Сахалин и за деньги разрешали фотографировать знаменитую Соньку Золотую Ручку.
Отсидев срок, Соньке надлежало остаться на Сахалине в качестве вольнонаемной. Она организовала нечто вроде кафешантана, устраивая вечера с танцами и, конечно, с выпивкой. Ее последний «кавалер» бил ее смертным боем. Пожалуй, это было хуже всякой каторги...
...Как знать, куда бы повернула судьба явно незаурядной женщины, если бы, в тот первый и единственный раз попавшись с поличным, взяв чемоданчик молодого юнкера, Соньку настигла бы тяжелая оплеуха закона! Возможно, встряска помогла бы, и Сонька сумела бы использовать свои артистические наклонности на более благородном поприще.
Но судьба тасует человеческие судьбы, как колоду карт: на театральной сцене, бросив военную стезю, оказался как раз тот самый юнкер Михаил Горожанский! На одном из спектаклей Островского в Малом театре Сонька мгновенно узнала в роли Глумова своего «клиента». В антракте, сунув театральному служителю купюру, она послала его за букетом. Игра давнего знакомого, у которого теперь был псевдоним Решимов, очаровала Соньку настолько, что она сочла, что одного букета мало. А рядом некий генерал, вынув из кармана золотые часы, сетовал, почему так задержался антракт....Неизвестно, понял ли Решимов суть записки, вложенной в букет: «Великому актеру от его первой учительницы». Но наверняка он долго ломал голову над надписью на часах: «Генерал-аншефу К. за особые заслуги перед отечеством в день семидесятилетия».
Вот такая история, дорогие мои. Почаще заглядывайте в библиотеку. Читайте то, что вам интересно. Любите книги, ведь они - лучшие рассказчики самых захватывающих историй.
Ваша Марья Ивановна.
Источник фото: www.chronoton.ru, sadalskij.livejournal.com, bg.ru, ru.wikipedia.org
Интересно почитать:
Третьякова Л. По прихоти судьбы. Новеллы о женских судьбах. - М.: Изограф, ЭКСМО-Пресс. 2001
Золотая ручка. Мифы и реалии